Еще один день
Сборник рассказов
Иван Олегович Катков
© Иван Олегович Катков, 2017
ISBN 978-5-4485-1694-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Об авторе
Катков Иван Олегович (1986) – родился в Казахстане в семье офицера. Учился в Нижегородском гос. университете им. Лобачевского (филфак).
Первый рассказ автор написал в 14 лет. Иван не боится экспериментировать с жанрами. Это и социально – бытовая проза, сатира, лирико – исповедальные записки, гиперрелизм, трэш. Герои произведений молодого писателя очень разные по характеру, жизненным обстоятельствам, судьбе, но их истории отражают острые проблемы нашего общества. Например, в рассказе «Левша» молодой человек отдает в починку свое… сердце. Ну, точно так же, как сломанную мясорубку или забарахливший ноутбук. У него вечером свидание, а сердце, изволите ли видеть, загрубело, ничего не чувствует. И мастер – умелец быстренько все исправляет. Или грустно – ироничная история о том, как призывника отправляют на обследование в психиатрическую больницу, но выясняется, что в медицинской помощи скорее нуждается сам персонал, а отнюдь не пациенты. (Рассказ «Записки из психушки»). Жутковатый гротескный рассказ «Поцелуй вождя» повествует о том, каких монстров может взрастить тоталитарный режим.
Среди его героев – не только творческие люди (рассказ «Демиург»), но и «простые смертные» («Донор», «Записки из психушки»), столкнувшиеся с несправедливостью, грязью, жестокостью.
С 2013 года Катков публикуется в журналах: «Нева» (С – Петербург), «Слово/ Word» (Нью – Йорк), «Урал» (Екатеринбург), «Гостиная» (Филадельфия, США), «Вокзал» (С – Петербург), «Белый ворон» (Екатеринбург), «Идель» (Казань), «Наше поколение» (Кишинев), «Пролог» (Москва), «Русский переплет» (Москва), «Великороссъ» (Москва), «Сетевая словесность» (Екатеринбург), «Современная литература мира», «Ликбез» (Барнаул), «Петровский мост» (Липецк), «День литературы» (Москва), «Нижний Новгород», «Земляки» (Н. Новгород) и др.
В настоящее время живет в городе Дзержинске Нижегородской области.
Посвящается моему отцу Каткову О. А.
Записки из психушки
Той осенью на медкомиссии я не прошел психиатра. Старичка смутили мои порезы на запястье. Жалкие потуги на суицид, дань подростковой моде. В итоге врач выписал направление в областную психиатрическую больницу.
На следующий день, с сумкой в одной руке, и направлением в другой, я отправился в дурку. Прыгнул в холодный автобус, и через пару часов был на месте.
Передо мной предстала готичная архитектура больничного городка. Высокий бетонный забор. Беспорядочно натыканные ветхие облезлые здания. Длинная асфальтированная дорожка петляла, рассеиваясь в разные стороны. Мне нужно было найти десятое отделение. Отделение призывников.
– Девушка, – окликнул я симпатичную медсестру в белом халатике и наброшенной на плечи курточкой, – не подскажете, где тут у вас десятое отделение?
Даже не взглянув на меня, она махнула рукой в сторону, и засеменила дальше.
Дойдя до двухэтажного кирпичного здания, я позвонил. Лязгнул замок и дверь открылась.
– Поступающий? – спросила полная женщина с пучком седых волос.
– Угу, – кивнул я.
– Заходи.
В небольшом холле, чуть поодаль от стола дежурной медсестры, располагались откидные сиденья. В конце коридора были туалет, комната санитарок, и кабинет старшей медсестры Галины Васильевны. Гали – Васи, как сообщили мне позже. Слева по коридору находились третья и четвертая палаты. Еще две были на втором этаже, рядом с пустующей комнатой отдыха.
Чувствуя спиной подозрительные взгляды больничных старожилов, я побрел к кабинету Гали – Васи. Меня попросили
подождать. Забравшись на подоконник, я стал изучать пациентов. Прошел один. Равнодушный взгляд, походка вразвалочку, треники, голый торс. Гопник провинциального розлива. За ним прошаркали двое неформалов. «Тоннели» в ушах, проколотые носы, тату. Ага, публика разношерстая. Все не так уж и плохо. Вскоре Галя – Вася пригласила войти. Заполнила какие – то бумаги, побросала в папку с моим личным делом, и велела занимать койку в четвертой палате.
Меня встретили десять тоскливых физиономий. Двое играли в нарды, кто – то разгадывал сканворд, а кто – то, лежа на животе, читал книгу. Парни, как парни. На первый взгляд вполне адекватные. Наполеонов, гитлеров и робеспьеров среди них, судя по всему, не было.
Я представился, поздоровался, и опустился на койку. Жесткую до невозможности. Матрац был чуть толще блина, а жиденькая подушка забилась в щель у изголовья. Ну да ладно, не барышня, потерплю. Переодевшись в спортивку, я загнал сумку под кровать, надвинул сланцы, и отправился покурить в туалет.
Кабинки в сортире не предусматривались. Восемь дыр – и все удобства. Трое испражнялись, а коренастый азербайджанец, глядя в осколок зеркала, брился. Я закурил. В туалет вошел толстяк. Длинные сальные волосы, в ухе покачивалась массивная серьга. На нем была майка с надписью «NOFX» и камуфляжные штаны.
– Давно здесь? – спросил он, закуривая.
– Минут сорок.
– Ясно. Я и сам только что прибыл. А ты откуда?
– Из «Дуста», – затянулся я, отворачиваясь от рыжего паренька, который усердно подтирал зад.
– Понятно все. А я из Нижнего…
****
В общем, контакт был налажен. Шулю, так он представился, положили в мою палату. Он оказался очень общительным и веселым. Рассказал, что «басит» в панк – команде «Stop brain», и на следующий год они запишут альбом. За болтовней мы не заметили, как подкралось время обеда. В пластмассовой миске плавали крупно порубленные куски капусты. Ляпушка серой каши на второе. И стакан бледного компота с бромом – на третье. Поклевав кашу, я отнес миску к мойке. Шуля попросил добавки.
– Как ты можешь это жрать? – поморщился я.
– Да ладно, – скреб ложкой он, – у меня желудок и гвозди переваривал.
Я вышел из столовой и опустился на сиденье в холле. Рядом за столом сидела дежурная медсестра и что – то записывала в журнал.
Поглаживая себя по животу, выполз Шуля.
– Нормалек, – подмигнул он, – жить можно.
– Пойдем, что ли, покурим, – поднялся я.
Потопали в туалет. Человек пять стояло полукругом около умывальника. Когда дверь за нами хлопнула, все резко обернулись. Я успел заметить, как один из них спрятал бутылку водки за спину, но увидев нас, достал обратно.
– Давай, не тормози, – сказал ему плечистый парень в черной безрукавке, и, взяв бутылку, глотнул.
– Новенькие, бухать будете? – спросил он, закусывая конфетой.
– Да ладно, – отмахнулся я, – че уж тут пить – то. У меня сотыга есть, может еще намутим?
– И у меня полтос, – поддержал Шуля.
– Че, можно, – сказал парень, – ща Киселя зашлем… Меня, кстати, Леха зовут.
Пожали руки. Чтоб купить водки, гонцу приходилось спускаться по связанным простыням из окна второго этажа. Окна на первом были зарешечены. Минут через двадцать тщедушный мальчишка принес, обернутые олимпийкой, пару бутылок водки. Леха отвинтил крышку, в ноздри ударил резкий запах спирта.
– Не потравимся? – недоверчиво покосился я.
– Да не, – мотнул головой Леха, – постоянно ее берем.
Пили быстро и осторожно. Раздавили литр на шестерых, покурили, и разошлись по палатам. За весь день, кроме больничной каши, я ничего не ел, поэтому меня развезло. Прямо в сланцах завалился на койку и уснул.
****
Проснулся я от оглушительного клича Кинг – Конга. Рослая медсестра с грубым низким голосом.
– Субботин, Шулешов, Алексеенко, Каталов, Эрдман – на анализы!
Ребята лениво вставали с коек, зевали, потирали глаза и потягивались.
– Каталов, – медсестра подергала меня за штанину, – тебе че, особое приглашение нужно?! Вставай давай!
Я поднялся. Странно, но голова совсем не болела. Будто и не пил вчера. Дошел до сортира, отвернул кран, напился ледяной воды, поплескал на лицо, закинул в рот жвачку, и почесал в процедурную.
Первого вызвали Филю Эрдмана. Тощего, длинного, с острым крючковатым носом. И пока мы его ждали, старожил из первой палаты поведал нам любопытную историю. Оказывается процесс сдачи анализов в нашем отделении носил сакральный характер. Называли его обрядом посвящения.
– Вот заходишь ты в кабинет, – говорил он тоном мудрого старца, – медсестра командует – спускай штаны! Ты послушно приспускаешь штаны. Встань раком! Ты нагибаешься. Она берет спицу с ватным тампоном на конце и всаживает тебе в зад. Те же операции она проделывает с носом и горлом. Ничего особенного, конечно, но с жопой все – таки унизительно.
– Да уж, – усмехнулся я, – обалденная история.
– А откосить можно как – нибудь? – с надеждой спросил Шуля.
– Неа, один хрен сдавать придется, – развеял все сомнения рассказчик.
